К 115-летию со дня рождения Арсения Тарковского
«Музыка – искусство двойной сущности: с одной стороны, она в высших своих проявлениях ничего не выражает помимо самой себя (Бах, Моцарт в непрограммных сочинениях). Но она говорит о самых таинственных движениях человеческого духа. Она самое загадочное из человеческих искусств», – полагал поэт, переводчик Арсений Александрович Тарковский, чье 115-летие со дня рождения приходится на 25 июня 2022 и чей закадровый голос, как мы помним, звучит в «Зеркале» Андрея Арсеньевича Тарковского. «Он преданно и сильно любил музыку, был тонким и глубоким ее ценителем, его фонотека могла соперничать с его незаурядной библиотекой», – вспоминал об Арсении Тарковском поэт, прозаик Кирилл Ковальджи.
Читая интервью Тарковского-старшего, обнаруживаешь, с какой охотой и глубиной он рассуждает о музыке и о ее связях с поэзией:
«В основе музыки лежит композиторский расчет. Как и в балете… “И пробует волю твою на зубок / Холодный расчет балерины”. Музыка наиболее научна среди искусств. Но она и наиболее “непосредственна”. “Музыка” истории была слышна Блоку, не слышавшему ее как искусства (обыкновенного музыкального слуха у него не было). Мы говорим о “музыке” в поэзии. Мне кажется, что в таких суждениях звучит оценка гармоничности стихотворения. Речь не о внешней мелодичности. Пресловутые “музыкальные” стихи Бальмонта “Чуждый чарам черный челн” могут служить примером антимузыкальности. Фонетическая оснащенность русского языка дает поэту возможность создания в полной мере стройного мелодизма, гармонического стихотворения. Как пишется стихотворение? Психология поэтического творчества – дело темное, но этот процесс во многом сходен с построением композиции музыки. И там, и там есть чувство, которое контролируется разумом. Музыка – скупо логична. Так логична соната. Подобно сонате логичен, например, сонет. Но логичны они логикой художественной, логикой искусства (пусть порой нелогичной с точки зрения формальной логики)». (Из беседы с К. Ковальджи, опубликованной в книге «Арсений Тарковский. Стихотворения разных лет. Статьи, заметки, интервью»; М.: Издательство «Литературный музей», 2017)
«У него живой русский язык, очень музыкальный», – говорил об Арсении Тарковском поэт, прозаик, переводчик Семен Липкин. «Слух Тарковского был поразителен. Он безошибочно отличал, написано стихотворение или записано», – подчеркивал поэт Александр Радковский. «Удивительно отношение Тарковского к слову и к языку в целом. В своих эссе он постоянно говорит о том, что слово не равно самому себе, оно – троп, метафора, гипербола; энергетическое поле слова распространяется и горизонтали, и по вертикали. Слово имеет особую роль в бытии мира, а его тайна раскрывается в опыте любви, страдания, творчества. Вспомним: “Ты пробудилась и преобразила / Вседневный человеческий словарь, / И речь по горло полнозвучной силой / Наполнилась, и слово ты открыло / Свой новый смысл и означало: царь”. И далее: “На свете всё преобразилось, даже / Простые вещи… “. Преображающая сила любви становится преображающей силой слова, а преображающая сила слова становится преображающей силой поэзии». (Поэт, филолог Светлана Кекова)
